– Её величество! Да как он посмел? За одно это Сугу нужно предать смерти!
Японец нажал ногой на какой-то рычаг, и манекены вдруг закружились вместе с деревянным постаментом, будто на карусели.
Время было обеденное, Сирота, как обычно, наверняка повёл свою «капитанскую дочку» к табльдоту в «Гранд-отель», но у окна консульской квартиры – проклятье! – маячила знакомая фигура. Всеволод Витальевич стоял, скрестив руки на груди, и смотрел прямо на застрявшую у ворот карету.
Кажется, пришли. На низком годауне Фандорин увидел намалёванные белой краской цифры «37». От берега в море тянулся длинный причал, начало которого было освещено фонарём, а конец терялся во мраке. Там поскрипывали швартовочные канаты, чернели силуэты лодок.
Неправдоподобных размеров ручища потянулась книзу, становясь всё больше и больше. Потом стало темно, пропали все звуки. Лёгкие пальцы шарили по груди, это было щекотно.
– Конечно, смотреть на восход, сидя над пропастью, было гораздо лучше, – вздохнул Тамба, должно быть, вспомнив свой разрушенный дом. – Зато тут море.