Мои винные запасы были нетронуты, опытный в командировках религиозного контроля монах принёс три ящика вина с собой. Похоже, он единственный его и пил, судя по двум пустым бутылкам. У наших хватило ума отказаться, алкоголь развязывает язык и притупляет бдительность, а это очень небезопасно в присутствии спаивателя. Получается, что пока пострадал один Метью…
Дядя Эдик торжественно встал, картинно раскланялся, аккуратно отодвинул недопитый чай и развернулся к себе в комнату. Пулей метнулся назад, кукарекнул мне в ухо и с той же скоростью вновь скрылся у себя.
– Господи, Вацлав, откуда?! Я только что звонил по поводу вашего освобождения, но никак не думал, что они так быстро…
– Но есть плюс! Этот урод из соседнего дома больше никогда не будет ставить свой «форд» под нашими окнами. Он, похоже, теперь вообще основное время проведёт в каком-нибудь тихом монастыре…
Мы охотно приняли его извинения, и дядя Эдик, торжественно размахивая руками, открыл проход. Ледяные скалы дрогнули, сверху осыпался иней, тревожно закричали птицы, и в сияющих глыбах льда появилась приличных размеров трещина, метра два шириной.
– Что будет после того, как избавятся от вас? – спросил я, хотя ответ был очевиден.