Попытки вразумить Булкокса вице-консул давно оставил – берег дыхание. Смотрел только в одну точку, на стремительный клинок врага. Контратаковать не пытался, какой там. Лишь бы отбить сталь сталью, а не получится – рукой.
– В полночь приходи к расщелине, – шепнула Эцуко. – Я тебя, так и быть, обниму.
– Ты хотел бы, чтобы она предала отца? Рассказала чужаку о клане Момоти? – грозно спросил Тамба. – Нет, она поступила иначе. Моя дочь – влюблённая дура, но она очень хитрая дура. Она придумала, как тебя спасти. Мидори знала, что Цурумаки боится не тебя, а меня. Не понимает, отчего я стал ему мешать, и поэтому очень встревожен. Если Дон узнает, что ниндзя украли твою любовницу, он не станет тебя убивать. Мидори усыпила твоего слугу – ненадолго, на несколько минут, а сама поспешила сюда, ко мне. Сказала, что Цурумаки обязательно приведёт тебя, ведь ему необходимо разобраться, какая связь между тобой и дзёнином клана Момоти… – Старик кисло улыбнулся. – Если бы он знал правду, то перестал бы меня уважать… У Тамбы Первого не было слабостей. Он не дрогнул, когда бросил своих сыновей умирать в осаждённом храме Хидзияма. Я же слаб. Моя слабость – дочь. А слабость моей дочери – ты. Поэтому ты до сих пор жив и поэтому я говорю с тобой.
– В японском языке будущего времени нет, только прошедшее и настоящее.
В круге света появился – точнее, в него вполз кто-то, стоящий на четвереньках. Было видно узкие плечи, блестящие чёрные волосы, белую полоску крахмального воротничка. Европеец?
Ерунда, стрелять он не станет. Здесь не герметическое помещение, где стены гасят звук. Услышат дежурные, прибегут. Зачем ему? Но живым отсюда, конечно, выпускать не собирается.