Три с половиной седмицы в море после двух месяцев жизни в душном и тесном, для просоленной души викинга, Ортене были для Хага подарком судьбы. За два месяца он понял волков, с тоской смотрящих на лес через прутья пленивших их клеток. Город был его клеткой, а он — морским волком, запертым периметром стен. Море. Родное, бескрайнее и всегда разное. Черное и серое в шторм, розовое и красное на рассвете и восходе, зеленое и синее в ясную погоду. Море, оно — то нежное и спокойное, как любимая женщина, то грозное и разъяренное, как бешеный медведь. Море не любит слабых и благоволит к смелым и сильным, это суровая школа для настоящих мужчин, где каждый проходит проверку, чего он стоит на самом деле.
От верблюда! Знаю, что может, но не ждите, что стану донором! Донор-миллионер. Нет, по-другому, курица, несущая золотые яйца! Карегара только потому и ловили, что хотели, как китайцы — тигра, на запчасти разделать! Тут очнулся папаша девочки. Прямой, твердый взгляд сильного человека.
— С чего ты взял, что Керр — хищник? — Разговор становился интересным, в Риго проснулось профессиональное любопытство. Тимура пробило на откровенность, на этом можно хорошо погреть руки и положить информацию в личный темный чуланчик, авось пригодится. Молчун не часто говорит, но когда говорит, то по делу.
— Я не вижу на нашем столе меню предлагаемых этой забегаловкой блюд, — Андрей напустил на себя надменное выражение, опробованное в день поступления на Рау, добавив в голос добрую порцию льда.
Топот ног возвестил о том, что замечание мастера воспринято всеми учениками, зал опустел.