Под грозное «Пасстаранись! Куда прёшь?» Фандорин обошёл место побоища.
– Картинка ясная, – пожал тот плечами. – Обычная расейская чепуха. Впереди шёл курьерский. В Колпино остановился, должен был пропустить вперёд литерный с пушками. Вдруг телеграфист подаёт депешу: следовать дальше, литерный задерживается. Напутал кто-то. Только курьерский через мостишко перемахнул, сзади догоняет эшелон. Тяжеленный, сами видите. Если б ему тут на полной скорости проскочить, как положено, то ничего бы и не было. А он, видно, начал притормаживать, вот опоры и подломились. Будет путейскому начальству на орехи.
– Здесь глубоко? – повернулся инженер к гребцу.
– Александровский мост в Сызрани. – Рыбников сделал эффектную паузу. – Самый длинный в Европе, семьсот саженей. Если рухнет в Волгу, магистраль встанет. Вы понимаете, что это значит?
Когда тубус исчез в отверстии, Василий Александрович быстро намочил руки под краном и вышел в тамбур, стряхивая с пальцев воду.
Днём и ночью, в две смены, переодетые поводыри водили собак по вагонам и складам всех железнодорожных линий Первопрестольной. Мыльников в фандоринскую затею не верил, но вмешиваться не вмешивался – наблюдал со стороны. Собственных идей по поводу поимки японских агентов у надворного советника всё равно не было.