Усталости как не бывало. Всё существо Василия Александровича наполнилось ясной силой и алмазной твёрдостью.
Купил два хороших летних костюма, пиджак, несколько пар брюк, штиблеты с гамашами и американские ботинки, английское кепи, соломенное канотье и полдюжины рубашек. Там же переоделся, потрёпанный мундир спрятал в чемодан, шашку велел упаковать в бумагу.
– Так точно. Вы не сомневайтесь, Евстратий Павлович, Крошкин у меня с той стороны дежурит. Если б Калмык полез через окно, Крошкин свистнул бы.
– Что вам ещё остаётся? – бросил Дрозд через плечо. – Всё, самурай, мы расстаёмся. Катитесь к вашей японской матери.
– Хос-поди! – закрестился подошедший Евстратий Павлович.
– Десять минут, – отрезала она. – Жду десять минут, потом войду сама.