На углу Кривоколенного переулка, в месте плохо освещённом и пустынном, Рыбников положил на сиденье рублёвку, а сам мягко, даже не качнув коляску, соскочил на мостовую – и в подворотню. Как говорится, бережёного Бог бережёт.
– Здравия желаю, ваше японское благородие. Я надворный советник Мыльников, особый отдел Департамента полиции. Каково ваше имя, звание?
Чувствуя, как на лбу выступает холодный пот, Евстратий Павлович вернулся в прихожую.
– Да что вы! – усомнился Мыльников, крутя колёсико. – Русак русаком, с некоторой татаринкой, как положено.
Лишь теперь, каясь, что потратил несколько драгоценных минут на пустые препирательства, Эраст Петрович взялся за работу.
– Справка по городу Москве две копейки. Прямая моя обязанность, не возьму-с. Да и дело минутное. – И в самом деле очень скоро объявил. – Нет такого, не проживает и не служит. Можно, конечно, по прежним годам посмотреть, но это уж в порядке исключения…