Беглый штабс-капитан шагал вдоль бульвара с непреклонно выпяченной челюстью, от задумчивости в зеркальные часы совсем не поглядывал.
– У меня к вам просьба. – Дойдя до последнего вагона, Рыбников остановился. – Я сейчас, пока никто не смотрит, под колёса нырну, а после, улучив момент, с насыпи – и в кусты. Нельзя мне под проверку попадать. Так вы уж не выдавайте, а? Скажите, знать не знаю, куда подевался. Ехали – не разговаривали, на что мне этот мужлан? А чемоданчик мой, что на полке, с собой прихватите, я за ним после в Москве к вам наведаюсь. Остоженка, вы сказали?
Вряд ли какая-нибудь другая женщина была бы способна за десять минут превратить бордель в пансион для благородных девиц.
Сначала поспевать было нетрудно, потом пришлось перейти на бег – буксир постепенно набирал скорость.
– Отлично. Только на глаза мне больше не попадайтесь.
– Ради удовольствия вновь видеть вас у себя я на все готов. Но что вам так дался Фандорин?