По дороге на Остоженку он вёл себя непонятно. Руку не сжимал, поцеловать не пытался, даже не разговаривал.
Коротко взглянул на розовеющий край неба и, войдя в роль, затрусил дворняжьей рысцой по Чистопрудному.
– Первые списки погибших! Множество дорогих сердцу имён! Зарыдает вся страна!
– А может, в город вернулись? Или следующего, павелецкого ждут? Он в шесть двадцать пять.
Не надо было задирать, сразу понял Рыбников. Перебор.
– Вы, жандармы, тоже хороши, – огрызнулся Мыльников. – Что это ваши умники без приказа с засады сорвались? Упустили мелинитчиков, где их теперь искать?