— Сдавайтесь. Это, как его? А, хенде хох! — крикнул немцам боцман.
— В принципе я не возражаю, только горючего у нас нет, на последних каплях доехали.
«М-да, с дисциплиной у них не очень, раз такой разброд, и это хорошо, это облегчает мою задачу!»
— Еще немало возьмут, пока воевать не научимся, — неожиданно для себя буркнул я.
Приехав на съемную квартиру сестры — она в это время была на работе — и закинув сумку в шкаф, я лег на кровать и задумался. Идея, которая пришла мне в душе — это разговаривать с собой, находящимся в будущем, невербально (говорить пробовал, не получается). Для меня его речь (то есть речь меня из будущего) была невнятной, а с помощью ручки и бумаги общаться можно, потому как я вижу все, что видит он, его глазами. Когда я ехал на маршрутке к сестре, то постоянно смотрел в будущее и знал, кто и на какой остановке выйдет или войдет.
— Товарищ капитан проснулся, — воскликнул кто-то невидимый голосом виртуоза-пулеметчика, красноармейца Тонина, из недавно присоединившихся к моей группе.