— Он умер, Саша. Его уже не вернешь. Но мы отомстим за него немцам. Ты слышишь, Саш? Отомстим! — Мой голос по мере разговора все повышался и повышался. — Немцы запомнят этот день на всю жизнь! — И обратился к стоящему рядом старшине: — Пора ехать. Погоня может быть близко. Парня похороним позже. Кстати, как машина?
Смутившийся Райкин кивнул, после чего, набрав те ящички, которые я приказал забирать в первую очередь, мы, тяжело нагруженные, вернулись к нашим. За остальным я послал старшину, уж этот-то точно ничего там не оставит, кроме голого корпуса.
«Я буду вас называть вашим настоящим званием, гауптман. Кстати, какое у вас звание в разведке?
Вдруг из-за большого дома, в котором ранее явно был сельсовет, выскочила группа из двух десятков полицаев и рванула в нашу сторону, лишь некоторые из них отстреливались. Остальные только бежали, многие бросили оружие, чтобы было легче бежать.
— Да, у рядового Хусаинова, товарищ капитан.
— Весело там у них, — сказал Ковалев и, придерживая карабин, положил рядом с собой гранату. Из-за малочисленности оружия я оставил в лагере только четыре карабина у часовых. Еще было несколько пистолетов у командиров, вот и все, чем они располагали.