Убедившись, что бойцы Василькова заняли оборону, скомандовал своим, чтобы выгружались. Спрыгнув с машины, мои бойцы, распределившись и прикрывая друг друга, направились к дому, в котором кто-то был. Я видел, как дернулась занавеска в окне. Такой спектакль объяснялся просто: мы уйдем, а хозяева останутся, и не хотелось бы их подставлять перед немцами. Подождав около крыльца, пока мои бойцы осмотрят все помещения, я, сделав надменное выражение лица, вошел в дом. В хате около печи сидел крепкий мужик с цепким взглядом, костыль рядом с ним, пустая штанина и Георгиевский крест на груди показывали, что мужик успел где-то отметиться на просторах нашей Родины. Причем награду он не прятал, хотя, насколько я помню, носить их было не принято. Окинув взглядом комнату, бывшую и кухней, и спальней, и залом, я заметил за занавеской трех девочек, сидевших на кровати и прижавшихся друг к другу. Их контролировал один из моих бойцов, красноармеец Вяткин, присоединившийся ко мне с группой майора Даниличева. Матери видно не было. Сзади, в дверь из сеней заглянул один из бойцов и молча показал бинт со следами крови.