— Да, старшина, жаль Молчунова нет, тогда бы был полный экипаж, — произнес я, нарушив молчание.
В это время ко мне подошла военфельдшер Беляева, вытирая окровавленные руки.
— Как вы, товарищ капитан? Хотите воды? — спросил у меня Карпов и, отстегнув, подал фляжку.
— Мал еще, — ответил шрамолицый молодому танкисту в изорванном комбинезоне.
Я двигался на своей «тридцатьчетверке» во главе колонны техники. Высунувшись из командирской башенки, осматривал окрестности и помогал Сурикову вести машину, подсказывая по ТПУ. Танк въехал в заросли кустарника, и мехвод ничего не видел. Оглянувшись на следующую за мной «тридцатьчетверку» сержанта Гурова, я улыбнулся. Вся техника была замаскирована ветками, и со стороны казалось, что часть леса двигается, дымя, ревя дизелями и лязгая гусеницами. Колонна хранила радиомолчание из опасения быть обнаруженными немецкими радистами. Поэтому разговаривали знаками. Наконец овраг стал мельчать, и мы выехали на ровный участок, поросший густой травой.
— Час назад наш патруль, обходящий дозором лагерь, обнаружил неподалеку дым костра и сообщил об этом дежурному, который и выслал разведку. Она обнаружила семерых человек в советской форме… — Дослушав Райкина, я велел продолжить опрос пришлых бойцов и вернулся обратно к своим.