Показав жестами, что ее надо толкать, посадил за руль Осокина. Ничего, и с одной рукой можно баранку крутить. Сняв машину с ручника и поставив на нейтралку, удалось с трудом сдвинуть ее с места. Тихо шелестя покрышками, машина под управлением Осокина въехала в узкий проулок. Дотолкав ее, сколько хватало сил, мы остановились в тени большой яблони, склонившей свои ветви над проулком. Приказав Сурикову осмотреть машину, можно ли ее использовать или нет, велел остальным отдыхать. Осокина поставил следить за обстановкой как самого неуставшего.
После моего приказа продолжить движение колонна двинулась дальше. Сев на свое командирское место, я достал карту и фонарик. «Тридцатьчетверку» немилосердно трясло при движении. С трудом осмотрев карту, я велел радисту связаться с лейтенантом Соколовым, находившимся в передовом дозоре и имеющим такую же карту и походную рацию, установленную на одной из машин с зенитным пулеметом, которую я закрепил за разведкой. Напомнив ему, что скоро поворот к броду, велел усилить внимание. Двигались мы медленно, не на всех машинах были фары, да и сам путь был извилист. Мы то возвращались по параллельной дороге, то, пересекая какой-нибудь брод, делали крюк. Все это по одной причине: оставаться незамеченными для местных жителей и патрулей немцев. Хотя слово майора Даниличева «незаметно» меня изрядно позабавило. Это тихо в ночи двигалась танковая колонна и очень тихо лязгала гусеницами и рычала дизелями. Один только КВ шумел так, что было слышно за несколько километров. В первую ночь мы удалились где-то на сорок километров. Встав на стоянку в довольно большом лесном массиве, отмеченном на карте как небольшой лес, разведка ночью с трудом нашла какую-то малоезженую лесную дорогу. Встав на ней под прикрытием деревьев и выставив заслоны и часовых, велел всем спать, несмотря на поднимающееся солнце. Следующий бросок я собирался совершить тоже ночью и, приказав дежурному по группе разбудить меня в двенадцать часов дня, спокойно уснул.
«О, патроны к пулемету, подойдут к трем нашим мосинкам, уже хорошо. Больше вроде ничего интересного», — подумал я и стал передавать залезшим на танк бойцам то, что могло пригодиться.
— От вас и набрался. За службу я с кем только не общался, так что прилипло.
— Пулеметчики — прикрывающий огонь, гранатометчики — вперед!
Выскочив на улицу и вдохнув свежий морозный воздух, я поправил лямки рюкзака с песком для утяжеления. Поскрипывая настом, врезаясь в него шипами горных ботинок, побежал в сторону парка. Ночную мглу рассеивали только редкие фонари, и поздняя пробежка была моим любимым занятием, из-за того что вокруг было не так многолюдно, как утром, когда пробежкой занимался не я один.