— Товарищ капитан, мы закончили, — доложил подошедший Журов, вытирая на ходу руки.
Забравшись через боковой люк в танк, взял протянутые Сурковым наушники, надел их и, проверив, велел изучить танк, пока было время. Покрутив штурвал поворота башни и осмотрев прицел пушки, повернулся к заряжающему, который с чем-то возился.
Носилки аккуратно положили на землю. Перед глазами появился парень лет тридцати — тридцати пяти в старинной — до сорок третьего года — военной форме с тремя кубарями в петлицах. Что мне не понравилось сразу, так это васильковый околыш его фуражки и очень уж специфический взгляд. Но еще больше не понравилось обращение.
— Не ты один. Я бы его вообще расцеловал. Но кое-что ты пропустил.
— Дорога телегами накатана была, вот мы и пошли по следам. Там с вашими встретились, остальное ты знаешь. Что скажешь, капитан?
Достигнув земли под непрекращающимся обстрелом, который никакого вреда мне не причинил, я, отстегнув альпинистскую сбрую, побежал в глубь дворов. Пора было уходить, но тут я вышел под прицел второго снайпера и от удара в плечо полетел на землю. Быстро вскочив, я метнулся под защиту стены дома и скрылся во дворе.