— Нет, это я хотел посмотреть на твое лицо, когда ты меня увидела отжимающегося, — ответил я ей, поднимаясь с пола, так как одышка уже прошла. Чайник на кухне засвистел, и она направилась туда.
Подхватив меня под мышки, Молчунов с трудом помог мне усесться, привалив спиной к стенке сарая. Дотронувшись до головы, я понял, что у меня такая же повязка, как и у радиста. Видимо, удар прикладом не прошел даром.
Опять повернувшись к обер-лейтенанту, спросил, как его зовут.
— Вот, товарищ капитан, развилка, после нее еще километров шесть — и будет лагерь, — встрепенулся водитель, поворачивая на развилке вправо.
— Отлично! У меня есть двадцатилитровая канистра, мы вам в нее отольем.
— Уцелело восемнадцать красноармейцев и три командира, не считая нас. Вооружение — шестнадцать винтовок, преимущественно немецких, два автомата, тоже немецких, пулеметов нет. Боеприпасов очень мало, у некоторых бойцов вообще нет патронов.