— Склад полон, товарищ капитан. Видно, немцы недавно въехали на базу и ничего вывезти не смогли. Только немного с крайних стеллажей разгребли, а так все есть.
Отмахиваясь от паутины, которая так и старалась попасть на лицо, я шел вторым после старшего лейтенанта по фамилии Санычев. Капитан оказался татарином, земляк, с фамилией Сафиуллин, хотя по лицу русак русаком.
— У тебя взгляд изменился. Я еще в больнице заметила. Думала, это последствия от удара током. Раньше ты часто смеялся над любой шуткой, а сейчас даже не улыбаешься и взгляд всегда серьезный. И смотришь как-то вот холодно… Нет, не на меня, на других. Но все равно по-другому.
— У нас что, освобождение из плена советских бойцов, граждан СССР, это уже преступление?
Отпустив старшин, я повернулся к медику, занимающейся моей в скором будущем гимнастеркой, и попросил девушку рассказать о себе. Военфельдшер подняла голову от шитья.
Мысленно покачав головой, я подумал, что если бы мы не успели уйти из лагеря, предварительно разбив пленных по подразделениям и вооружив их, то нам бы было совсем кисло.