– Прогресс, Матвей Алексеевич, не остановить.
– И вот еще что. – Дюгамель сделал вид, будто не заметил моей улыбочки. – Есть у меня дельный господин. Из казаков. В столичном университете обучался. С географическим обществом дружит, нынче в экспедицию со Струве ездил. В Генштабе им довольны… Потанин Григорий Николаевич. Он у меня в поручиках пока. С инородческих языков переводит. Я его к вам в Томск отправлю. Коли Чуйскую степь горные прохиндеи под гражданскую власть отдадут, такой человек пригодится…
– Солдаты? – делано удивился капитан. – Где же вы, ваше превосходительство, здесь солдат видите?
Работа на месте будущей Чуйской твердыни закипела с раннего утра. Капитан с помощью нескольких десятков колышков, мотка бечевки и мерного аршина разметил будущие рвы и валы. Все свободные от других работ солдаты, раздевшись до пояса, тут же взялись за кирки и лопаты. Дюжина молодых поляков натащила целую гору тальниковых плетей и под руководством матерого Казнакова учились плести корзины. Артиллерист Саша Геберт руководил сборкой лафетов. Безсонов со своей полусотней забрал купеческих вьючных лошадок и отправился к едва видневшимся деревьям. И только мы с князем Костровым остались не у дел.
То же самое я сказал и зайсану Могалоку. Только он решился сразу.
Конечно, для любого крестьянина этого времени сто целковых – гигантская сумма. Гораздо больше, чем он зарабатывает лет за пять. Но ведь ему и не нужно приводить в порядок дорогущее, приличествующее действительному статскому советнику платье. И арендовать помещение минимум метров сто квадратных не нужно. Я уж не говорю о необходимости кормить тринадцать здоровых, увешанных оружием мужиков с их лошадьми. Поэтому я рассчитывал, что наличествующих капиталов хватит едва ли на неделю…