«Любезный Герман Густавович, – писал начальник Третьего отделения и шеф жандармов, – долетели до меня радостные вести, что вы нашли возможность откликнуться на призыв нашего Государя Императора. Смею надеяться, что вы непременно выберете время еще до Рождества воспользоваться моим приглашением. Николай Владимирович Мезенцев».
– Земля им пухом, – всовывая новые рюмки нам с капитаном в руку, прошелестел Хабаров. – За царствие небесное!
– Нет, Степан Иванович, – вынужден был огорчить я замечательного ученого и краеведа. – Но я тоже горю желанием встретиться с офицерами из Томской жандармерии.
– Брагодарствие мы, вашество, от общества томского принесли, – поклонился Селиван. Остальные чуть отстали, но зато склонились гораздо глубже. – Благослови тебя Господь, барин, за то, что дозволил самим решить, как нам дальше жить-поживать.
Кстати, о ружьях! Оказалось, что Асташев не забыл о дне моего рождения. Вечером, когда мы выбрались в один из четырех ресторанов огромного гостиничного комплекса, старый золотопромышленник преподнес мне подарок. Первую модель знаменитого винчестера. Бронзовая ствольная коробка, легко узнаваемая скоба перезарядки и длинный, на четырнадцать патронов, подствольный трубчатый магазин. Сверху, у прицельной планки было выбито: «B Henry. New Haven Arms Co». О господине Винчестере, который, как я всегда полагал, и изобрел этот вид перезарядки, не говорилось ни слова.