– Данной мне Господом нашим властью посвящаю вас, Герман Лерхе, в рыцари ордена Ольденбургского и дарую командорский крест «За заслуги»! Встаньте, рыцарь. Встаньте сюда, рядом со мной, брат! И помните древний девиз нашего ордена: «Ein Gott, ein Recht, eine Wahrheit». Один Бог! Одно право! Единая справедливость!
Человек, знающий, с чего нужно начинать и как все организовать, тоже найден. Остались сущие пустяки – уговорить генерала переехать в Сибирь и начать…
А дальше пошли плохие вести. Павел Иванович, конечно, использовал иные слова, но Томск был чуть ли не на осадном положении. Ничем не занятые и отвратительно охраняемые ссыльные выходили за забор пересыльной тюрьмы, грабили народ. С женщин среди белого дня снимали шубы, было уже несколько вооруженных нападений на магазины и лавки. Возвращающиеся с приисков золотодобытчики немедленно обираются, и люди целыми семьями остаются без средств к существованию. Полицейских мало, и они опасаются за свою жизнь, поэтому на призывы о помощи не торопятся. Казаки ловят беглых десятками. Тюремный замок переполнен.
Зачем? А зачем Кострову барометр? Он что, самолетам нелетную погоду предсказывать собрался? Сказал – очень нужен, я и пошел добывать. Согласитесь, действительному статскому советнику и томскому гражданскому губернатору это проще сделать, чем надворному советнику, хоть и князю.
Перронный старшина любезно сообщил, что до отправления парохода – именно парохода, а не паровоза – еще не меньше четверти часа, так что опоздать я не боялся. Было еще время хорошенечко все разглядеть. Кстати сказать, экскурсия вдоль этого музейного экспоната оказалась довольно популярной. Вдоль вокзала прогуливались дамы с детьми и няньками, степенные купцы и важные чиновники.
– Экак, – крякнул Степаныч, вместе со мной дождался, пока травяные шторы укроют в одно мгновение исчезнувшего зверя, и засуетился, расставляя стрелков.