И ведь они правы были на сто процентов. Серебро в мое время стоило копейки. Дешевле ввозить его тоннами из арабских стран, в обмен на пшеницу, чем на край земли технику тащить и общежития для рабочих строить. Другое дело сейчас, в семидесятых годах девятнадцатого века. Белый металл в цене. Больше того! Курс русского рубля привязан к его стоимости.
Всегда любил Алтай. Влюбился с первого взгляда, едва увидев его неистовые бирюзовые реки и серые, с ржавыми и белесыми потеками, камни. Ну и конечно – сосны. У нас, на севере Западной Сибири, сосны обычные. Пусть тоже величественные, кучерявые и стройные, но все-таки блеклые какие-то. На Алтае же сосны золотые. Стоит выглянуть солнцу – и бор вспыхивает, блестит. Словно и не деревья это, а столбы, поддерживающие гигантский купол общемирового храма.
– Покер, ломбер, вист, квинтич, штос. – Она назвала еще чуть ли не полдюжины игр. – Коли Екатерина Великая игрывала, отчего же и мне не уметь? Я ведь при бригадной лекарне выросла. А господа офицеры иного средства от скуки и не ведают…
Боеспособными остались лишь казаки и всего восемь из ста пехотинцев. Пушки не успевали прочищать, и порох стал вспыхивать прямо в тряпочных картузах. Со всего гарнизона было только трое раненых. Причем двоих фейерверкеров опалило порохом, и лишь в одного бойца попала стрела. Благо ранения, хоть и неприятные, но легкие, и доктор обещал скорое выздоровление.
В общем, часть татар по казачьим полкам приняли. Старожилы сибирские давно с туземцами бок о бок живут, уже бывает и не разберешь, казак это лихой или татарин. А те, что в иное сословие перейти не пожелали, стали в стаи сбиваться и на тракте шалить. То есть как бы честь русского воинства замарали. Случалось, бывшие однополчане и друг друга шашками тыкали. Куда деваться? Каждый сам свою сторону выбрал…