Ну, блин, спасибо. Порадовал! Жандармы его спрашивали… Спрашивали, значит, Мезенцев начал работу работать. Значит, воспринял рапорт Кретковского всерьез. Дай-то Бог! И с деньгами супер! Выходит, у меня есть чуть больше двухсот тысяч рублей серебром. И деньги продолжают прибывать. Это просто отлично! Это же меняет дело. Это же теперь можно строить…
Играет солнце бликами. Золотит слабые волны. Несет река искры света.
В институте, в одной со мной группе училось шестеро парней из Северной Кореи. Естественно, полгода спустя, когда они стали внятно говорить на русском, мы перезнакомились и даже подружились. И все они в течение года подобрали себе созвучные корейским русские имена. Потом, когда парни решили остаться жить в Сибири и пошли за новенькими российскими паспортами, эти имена перекочевали на страницы основного документа гражданина РФ. Так один стал Сашей, другой Васей, третий – Петрухой. А их дети получили отчества – Сашевич, Васевич, Петрухович. Смеетесь? Зря. В паспортах значилось, что дети корейских невозвращенцев – русские. Вот так-то вот. Налицо культурное поглощение.
– Вы намерены встретиться с цесаревичем до Рождественского бала?
– Твои комнаты готовы. – По-немецки даже слова любви и заботы звучат, как армейские команды. – Жаль, что ты не привез с собой Гинтара. Хороших слуг все труднее стало сыскать.
Не дожидаясь ответа, я вскочил в седло и рванул лошадку с места. Все-таки месяц верхом здорово прибавил мне ловкости в вольтижировке. Капризная Принцесса больше не казалась злобным, коварным и непредсказуемым существом.