Да и вообще… Оставьте меня в покое! С чего это я должен лбом в стену долбить? Господь в своей бесконечной мудрости дал мне вторую жизнь. Так чего теперь, мне каждого крестьянина ублажать? Всех спасать и в светлое будущее вести? А вот этакие Юргенсоны вдоль моей дороги стоять будут и мерзости свои обделывать? Так я в Иисусы не записывался!
На том наше знакомство и закончилось. Будущим же днем я на север двинулся, а они с Суходольским по гребням скал – на юг, в Кош-Агач. Пусть. Всех кого надо я касательно барнаульского шпиона предупредил. Присмотрят. А мне домой нужно, в губернию. Дела не ждут.
– С кем имею честь? – холодно поинтересовался я.
Ай молодца! Прямо кот Базилио и лиса Алиса в одном флаконе. Я еще только подумал Асташева на софинансирование научных поисков взлохматить, а он уже стрелки перевел. Мол, есть и дурнее меня буратины.
– В Бобруйской крепости, что в Минской губернии, гарнизонным лекарем служил. А в одна тысяча осьмсот шисят третим годе вывели его в войска Польшу усмирять. А там он пленного бунтовщика пользовать кинулся. Так нашелся скотина, донос жандармам составил. Дескать, сочувствует лекарь Михайловский…