– Полноте, Степан Иванович. Вы меня смущаете.
– Так что с Николаем? – грубо перебил я барона. Я плохо соображал. В голове полковыми барабанами бухало разбушевавшееся сердце.
Безсонов потом рассказывал, что я, выслушав объяснения тогульского полицейского, вдруг побелел весь, затрясся, словно от озноба, и будто бы закаменел, замолчал. Только губы кривил, как от страшной боли, и слезы катились из глаз.
В котлах уже закипала вода, когда вернулся Безсонов. Я успел умыться, побриться и переодеться в немного мятую, но зато чистую одежду. Так что старосту селения, пожилого, широкоплечего, с длинными руками человека, встретил в приличествующем положению виде.
– На колени, мой друг! – неожиданно высоким, чуть ли не женским голосом, с пафосом воскликнул принц и выдернул клинок из ножен.
– Пишите – «Кокоревское подворье», Герман Густавович, – ласково улыбаясь, посоветовал золотопромышленник. – Давно хотел посетить это знаменитое место.