– Зачем лошадь без седла? А при них на переправе не было ведь ничего такого?
Он несколько раз глубоко вздохнул, сосредотачиваясь, и вызвал в памяти образ человека из гостиницы.
– Три короля ему мамы и папы! – возмутился Ультеро. – Все же солдата надо занимать делами, пока он не набедокурил. Даже если дела эти бесполезные и дурацкие. Пока солдат занят, он никуда не свалится, никуда не залезет, ни с кем не подерется. Ладно усачи мои – они уже выросли из неугомонного возраста, а вот те, у кого молодость в крови играет…
– Хорошо, давай так. Но, во-первых, сколько ты сможешь рекрутировать? Ведь кому-то и в поле работать надо. Потом, когда тебя кителевали – много ли ты навоевал бы сразу?
– Позвольте представить Вам моего советника, Прайло Варконне. Если нет меня, его слова – мои слова. А так как я здесь и сейчас – глаза, уши и голос короля, то в мое отсутствие господин Варконне – глаза, уши и голос короля.
Только когда кобыла витаньери пару раз запнулась, тот позволил ей перейти на шаг. Конь дамнора выглядел свежее, но и он тяжело дышал, а воздух, вырывающийся из легких, сдувал с губ белую пену. Уже стемнело, и только полная луна заливала тракт зеленоватым светом. Преследователей слышно не было, но верить в то, что они решили прекратить погоню, было бы безумством.