– Что вы себе позволяете?! Почему такая операция не была согласована со мной?!
Утром Гормо проснулся сам, до общего подъема. Ночью он раскрылся, и утренний промозглый холод оказался будильщиком похлеще городских часов с колокольным боем. С непривычки после сна на жесткой земле все тело ныло и требовало немедленной сатисфакции в определенном смысле. Лейнец тихо поднялся, поймав на себе вопросительный взгляд полковника. Кластаро Нерго успокоительно кивнул, мол, все в порядке, и Ультеро снова уснул. Гормо же отошел в сторонку, развязал тесемки штанов и облегченно выдохнул. Так как естественные процессы контролировать не требовалось, он окинул взглядом утренний лес. Удивительно, но семьсот людей и столько же лошадей не издавали почти никаких звуков, словно и не было тут никого.
Золотой жестом отправил своих телохранителей вперед, и те тронули своих коней неторопливым шагом.
Тойло Шаэлью нервничал. За свои уже почти сорок пять лет он привык ко многому. Жизнь поворачивалась к нему самыми разными сторонами, хотя чаще всего, как он полагал – задницей. Но каждый раз находился кто-то, за кем можно было пойти, к кому можно было бы присоединиться. Сначала отец, не дававший спуску всем своим многочисленным отпрыскам. Потом десятник того самого вастера, соизволивший убедить сотника взять безусого мальца в гвардию. Громкие какие слова – сотник и гвардия. В общем-то в Нарви помимо этой самой «гвардии» никаких солдат больше и не было, «гвардейцы» – они тебе и солдаты, и поместная стража, и личная охрана вастера. Сотник тоже называл себя так исключительно по традиции, потому как всех людей у него было каждый раз не больше тридцати. Хотя на мелкое вастерьи такого количества плохо вооруженных бездельников хватало с лихвой.
От получившейся в воображении горы золота Тойло поплохело. Да, таких чисел и в самом деле не придумали еще, для простых наемников уж точно.
– Я в молодости воевал сначала за вастера Клименьи против вастера Приона. А потом за вастера Приона против вастера Клименьи. Святой Вито направлял меня, негоже сомневаться в пути, который предрек нам Отец.