Лив прекрасно понимает, что рано или поздно придется принять это решение. Всегда понимала. И все же чувствует себя предательницей.
— Боже мой! — говорит она, забыв поздороваться. — Я только что видела газету.
— Но они просто ужасны, — понизив голос, произнес он. — В жизни не слышал такого отвратительного пения.
— Нас специально плохо кормят, чтобы не осталось сил на побег. Некоторые благодарят Бога уже за то, что выжили.
— Не хочу оставлять тебя наедине с ними, — сказала она.
«Hier! Hier!» Дверь вагона отъехала в сторону, и меня запихнули в багажный отсек, набитый похожими на призраков людьми. Дверь за мной закрылась, я осталась стоять, вцепившись в сумку, пока глаза не привыкли к тусклому свету.