— Жора, помоги нам этого лося перевернуть, — крикнула Бисянка.
Рядовые с карабинами, которые свечкой стояли у них на ладони правой руки. Шли не хуже роты почетного караула в Москве. И мерный топот двух сотен каблуков ритмично перебивал оркестр.
— Тогда ставь кого хочешь, только замотивируй их правильно на бдительность.
И жил тогда же род Наттыла, который из-за падежа животных потерял в одночасье всех своих оленей. И пришлось им осесть на том же месте, где их олени пали, потому что все их большое хозяйство на одних собаках не перевезешь. И все их за это стали презирать. Не только оленные тунгусы. Пешие роды также не спешили считать их за своих. Все потому, что они давно стали оседлыми и, со своей стороны, кочующих оленных тунгусов стали считать дикими людьми. А тут дикие взяли и осели по соседству и вроде как своими стали. Кому такое понравится?
Лейтенант подхватил меня за локоть, помог выпрямиться.
— Я что, на войну ушла — так меня провожать? Я всего лишь на пост, с которого подъезд к нам далеко виден. Там, наверху, даже кресло есть, неужто никто, кроме меня, его не заметил? Однако…