После моего рассказа в палате повисла десятиминутная тишина. Я никогда не врал родным, поэтому мне верили. Тем более весь мой рассказ подтверждала
до кочки, распугивая живность, включая головастиков, мы двигались к высоким соснам на берегу.
Когда мы устроились в купе, и поезд, стронувшись, стал набирать скорость, в дверь купе кто-то постучал.
другое применять все на практике. Как ни горько это было признавать, если бы немцы знали все возможности наших машин, как сильные, так и слабые стороны, то
У меня самого он чесался, по животу и груди как будто кошки когтями прошлись.
Бежали мы быстро, как будто за нами развезлось пламя ада. Сменив явно уставшего носильщика, ноги у которого уже заплетались, я понес одного из раненых.