— Жаловаться станете? — Матеуш руку с сабли убрал.
— Или заболею… к примеру, оспой… проклянут… да мало ли что в жизни приключиться может.
А ведь колбасу краковельскую она на дух не переносит из-за чесночного ее запаха.
— Я тебя… — Отец рванул воротничок рубашки, и серебряные пуговицы дождем посыпались на пол. — Я тебя в монастырь отправлю… за твои шашни…
О да, подсобят сестрицы дорогие, которые небось рады-прерады, что Лизанька этак ошиблася. Конечно, в глаза-то улыбаются, поздравляют с замужеством, а за спиной шепчутся.
— Д-да. — Его высочество с неудовольствием отметили, что коленки-то дрожат…