— Ты живой. — Дверь Аврелий Яковлевич открыл пинком. — И это хорошо, крестничек. А остальное как-нибудь да сладится.
Минут пять Евдокия разглядывала ту самую, натянутую поверх головы простыню, уговаривая себя, что ничего-то ужасного не приключилось…
— Кого? — Он наклонился и, поймав Евдокию за руку, поцеловал пальцы.
— Но все одно, Лишек… Радомил верно сказал. Не на ошейник рассчитывай, а на себя… сам устоишь, и поводки не нужны будут.
Это объяснение княгиню удовлетворило, чего нельзя было сказать о кузинах Одоленских, к созерцанию трупов, служебных аль вольного характеру, вовсе не расположенных…
— То бишь нету меж тобою и неким Грелем Стесткевичем ничего?