Признание это Аврелий Яковлевич закусил остатком огурца, который жевал долго, с видом самым что ни на есть сосредоточенным.
— А то! — хмыкнул хозяин, подкручивая соломенный ус. — Панна останется довольна… обслугою, так точно.
Плохо, потому что не исчезли Серые земли, отступили разве что, да и то ненадолго. И страшно: а ну как ошиблись ведьмаки? Случается ведь… живет в Лихославе зараза, и если по-честному, то выход один: взять вот этот револьвер, неудобный, махонький, под дамскую ручку сделанный, сунуть дуло в рот — и на спусковой крючок. Полковой целитель говорил, что ежели так, то не больно. Пуля мозг разрушит… надо только серебряную, чтоб наверняка, чтоб не встать после смерти.
…накануне шел дождь, и земля размокла, набрякла.
— Бывает, друг, бывает… бабы — они такие, никогда не поймешь, чего им на самом деле надо… бывает, ты к ней со всей душой… цветы, конфеты, а она, как твоя, только задницей крутит.
— Что это, дорогая тетушка? — поинтересовался Матеуш, изрядно побелевший. Пусть и человек, но он всяко ощущал, сколь истончилась грань миров.