Судя по всему, совесть у Мазены если и просыпалась, то нечасто. Да и куда совести против родовой чести, которую позорить вовсе невместно.
— Что со мной будет? — Лихослав языком провел по губам, ничуть не удивившись тому, что клыки сделались длинны.
— То, что будет, — повторил он, проводя гнилыми пальцами по переплету. — Возможно… если ты не поторопишься.
— Дорогой брат, — отвечал ему Себастьян, глядя за тем, как ловко приказчик подцепляет крюком связку колбас, — тебе надо, чтобы тебя выслушали. Так?
Он перебирал флаконы, рассказывая о каждом. И Гавел слушал.
— И что я буду там делать? Унитазы эльфам продавать?