— Отчего же? — Аврелий Яковлевич наблюдал за ним внимательно, и в том виделся Гавелу скрытый смысл.
…ну да, обычные… что необычного в привороте?
— Рюши — это дурновкусие! — решительно заявила Габрисия и, окинув панночку Белопольску насмешливым взглядом, передразнила: — Понимаю, что у вас в Подкозельске приличных женщин хоронят исключительно в платьях с рюшами, но здесь — дело иное…
— Я не хочу, чтобы у отца был доступ к твоим деньгам. Да и прочие… они мои родные, и я их люблю, но при том я отдаю себе отчет, что они слишком привыкли жить, ни о чем не думая.
— Мало ли что ты хотел, — резонно возразила Евдокия. — Я вот тоже хотела… ну и что? Не слушай его… ты человек, Лихо. Понимаешь?
Мертвяк полз вдоль границы круга и на Лихо уже не глядел. О нет, он боялся оторвать взгляд от Аврелия Яковлевича, который явно задумался.