— Всем! Чтобы суровый и жестокий даже… и не очень красивый. Чтобы все его боялись. — Габрисия прикусила губку. — Да, все будут бояться и не поймут, что в глубине души он очень-очень одинок…
— Дорогая, — в отличие от супруги, король был настроен куда более благодушно, — он пьет последние лет десять… но меру знает.
Но и в молодые свои годы он вел себя сдержанно и уж точно не помышлял о соблазнении чужих дочек, и ежели дражайшая Данута даст себе труд подумать, то вспомнит, что ухаживали за нею прилично, с букетами, конфетами и родительским благословением…
— Этого надо твоему братцу передать. Пусть разбирается.
— Вы… — колдовка отступила, держась руками за горло, — вы думаете, что справитесь сами? Справитесь с ними?
Выглядела Лолочка на редкость раздраженной. Она пошевелила губами, нахмурилась и когтем царапнула свежую бородавку, что третьего дня выскочила на щеке.