И носом уперся в длинный, но прехорошенький нос Тианы… а раскраснелась-то как… и растрепалась… чудо до чего хороша… волнуется, переживает, дышит часто, и сам Матеуш дышать начинает, пусть бы и меловой пылью, которой припорошило темные кудри Тианы.
…но его высочество взвыли еще громче и отпрянули, прижимая к губам руки…
Рассвет. Желтые проталины на темном небе. Звезды исчезают одна за другой. И это тоже развлечение — смотреть на них, гадая, которой не станет. Евдокия и смотрела.
— Полторы тысячи злотней — и забирайте ее… только быстро… видите, оно скоро закипит…
— К сожалению, живая, — поправила Евдокия и, погладив верный канделябр, добавила: — Пока еще.
И опустилось, чтобы отскочить от плотной чешуи.