— Лизанька переволновалась… и в нее, кажется, вселился дух…
— Когда наступил рассвет, — Эржбета без сил опустилась на софу, — он понял, что не сможет без нее жить…
Лизанька поднялась, испытывая преогромное желание взять что-нибудь тяжелое, к примеру вон ту белую, в цветах вазу, и опустить на черную акторкину макушку.
— Семь. — Аврелий Яковлевич чуял и ее силу, и собственное бессилие.
И как-то вот сразу господин Евдокии понравился, хотя ведьмаков она недолюбливала, но именно этот внушал ей доверие. Быть может, тем, что следом за ним на ковер из тумана шагнул Лихослав?
Швейцар повернулся спиной. Какое ему дело до господ офицеров? У них свои дела, в каковые лезть себе дороже, да и к чему? Поубивают друг друга? Пущай убивают, главное, чтоб гостям не мешали…