— Сюда… а копии — Аврелию Яковлевичу в собственные его рученьки… и записочку от меня заодно снесешь. Полагаю, нет нужды уточнять, чтоб не читал?
Себастьян, к счастью для себя, о высочайших планах понятия не имел и, сидя на кровати, пересчитывал розы. Очередную корзину доставили поутру. Меж тугих бутонов, посеребренных, видать, для пущей красоты, белел конверт, который хочешь или нет, а придется в руки брать.
И лиловые сумерки держались за колючей границей роз, точно опасаясь приближаться к окну. Небо отливало то золотом, то багрянцем; и тревожно становилось на душе.
Поймет, когда оставленные соседке деньги закончатся… нехорошо… надо было больше…
…и врал ведь, волкодлак несчастный, когда говорил, что пан Острожский со страху отравился. Чего ему бояться? Следствия? Суда? Каторги?
— Не ори. — Сторож выполз из домика и широко зевнул. Ежели бы кто из местных оказался рядом, он бы всенепременнейше отметил длинные, хоть бы и слегка сточенные клыки дядьки Стаса, а заодно уж глаза его неестественного для людей красного колеру…