…из пещеры тем временем высунулась голова второй гориллы.
— Экий ты, крестничек, меланхолически настроенный… угомонись уже. Что ты о волкодлаках знаешь?
— Раздеть помоги. — Ведьмак указал на гостя, который по-прежнему не подавал признаков жизни. Коридорный оценил и мертвенную бледность кожи, приобретшей особый зеленоватый оттенок, более присталый свежему покойнику, и синюшные круги под глазами, и раззявленный, словно в крике, рот.
Иоланта в зеркало пялится, сама бледная, будто неживая, и тоже похудела, спала с лица… это от питания. Все ж кормили в королевской резиденции преотвратительно. Ничего, дома маменька на радостях велит пироги расчинить, и ушицу самолично сварит, батюшку задабривая, и достанет из подпола бутыль малиновой настойки, которую дед делает.
Король? Пусть так, но недоволен не только король. В ином случае прадед нашел бы иную искупительную жертву. Что ж, отец ошибся, а за свои ошибки нужно отвечать.
— Оставьте его в покое! — Первой не выдержала бывшая вдова известного литератора, заподозрившая Гражину Бернатовну в коварной попытке разрушить не только концептуальный перформанс, но и едва-едва наладившуюся семейную жизнь.