— Чтобы просить богиню в милости своей связать две судьбы воедино. — Он даже поклонился, забыв, правда, снять шляпу. И жрец поморщился, но замечание проглотил.
Во всяком случае, выглядело это именно смущением, и Гавел пожалел, что камеру свою верную, каковая ныне не просто камера, а самый взаправдашний артефакт, оставил в гостинице.
В отличие от ненаследного князя, который кивнул, Евдокия ничего не поняла, а переспрашивать не стала.
— Ядзя пришла! — Клео съехала по широким перилам. — Ядзя! А я выросла!
Глядеть на пана Острожского у Лихослава желания не было, но и перечить ведьмаку он не посмел.
Особняк, возможно, и понравится, Евдокия представляла себе его так, будто бы видела воочию… впрочем, видела, старые особняки все чем-то похожи друг на друга. И этот не выделится.