Закончив последнюю фразу, он спокойно развернулся и ушел, оставив калитку открытой, а капитана и его друга–сослуживца в полнейшем недоумении.
В отличие от других царских детей, наследник никогда не проговаривал трапезную молитву наскоро и кое–как — всегда четко и размеренно оглашая все положенные слова. Еще одним отличием было то, что сразу после молитвы все на краткое мгновение чувствовали Его благодать, незримою волною ласкового тепла проходящую сквозь тех, кто стоял рядом с царственным отроком.
— Да что я тебе, баба какая?.. Ух ты ж ети!!!
Дед помолчал, затем удивительно плавно поднялся. И как–то разом стало заметно, что на его лице полыхает багрянцем нездоровый румянец, а зрачки расширены так, что и белка почти не видно!.. Аккуратно снял свою ветровку, укрыв расплывшегося медузой по земле Георгия, положил рядом с ним непонятно откуда взявшийся конверт и, чуть–чуть помедлив, шагнул в дьявольскую плешь.
«Миллиметров десять–двенадцать — уж больно свободно палец проходит. М-да, ручная артиллерия! А фитиля–то нет, значит кремневые или?.. Хм, нет, все же колесцовые».
— Невинному зверю, коего убили из пустой прихоти, было еще больнее. Согни правую ногу.