За первой плошкой последовала вторая, за второй третья — и только тогда он довольно откинулся обратно, с удивлением ощущая, как его начало клонить в сон. Все те же мягкие и ловкие руки чуть–чуть поправили и взбили подушку, подтянули легкое одеяльце и пропали, оставив после себя слабый запах полыни.
«Пожалуй, сегодня вечером обычным осмотром не обойдешься…».
В покои, едва слышно скрипнув дверью, ступил митрополит Макарий, приотставший дабы распорядиться о судьбе живительной воды. Дело новое и необычное, за таким лучше самому доглядеть — потому как даже стража, и та примеривалась отхлебнуть глоток–другой.
Умывшись из той же самой бочки, Спиридон утерся шапкой, после чего ее же и одел.
Оборвав речи боярыни недовольным жестом, Дмитрий всмотрелся в ее сына.
Вспышка злобы была такой сильной, что отозвалась в средоточии, заставив последнее чуть потемнеть и ощетиниться иголками мучительно горячих разрядов.