— Христос, истинный Бог наш, молитвами пречистыя Своея Матери, преподобных и богоносных отец наших, и всех святых.
Средний из царевичей, сравнительно недавно (и года не прошло) переехавший из женской половины дворца в личные покои, каждый приход старшего брата воспринимал как маленький праздник: ведь только он умел из любого скучного занятия сделать увлекательную игру или соревнование; только он мог объяснить сложные вещи так, что они становились простыми и доступными; знал целую тысячу историй… А еще, в его присутствии можно было немножко попроказничать и посмеяться, ибо даже личная челядинка и дядька–наставник семилетнего царевича не делали Ивану никаких замечаний. Не рисковали.
— Вот так. А почему рукой тянешься туда, где должен быть кинжал? Уж не задумал ли ты недоброе? Смотри на меня, холоп!
«Никак новое пополнение мачехиной родни? Хм, этого вроде знаю, Александром Сибековичем обзывается. Рядом с ним трое явно новеньких, значит полку князей Черкасских в очередной раз прибыло. А лучше бы убыло, в идеале — до нуля».
Заголосившая что–то неразборчиво–радостное купчиха попыталась было кинуться целителю в ноги — но успела сделать только несколько коротких шажков, а затем не по своей воле завалилась на бок. Хозяин же в этот момент отчетливо вспомнил, как его наставлял дворцовый стражник. Разговаривай с вежеством, ближе трех шагов не подходи, просьбами не докучай… Ему было разрешено приблизиться, жену же не звали.
Книгопечатника от таких слов прямо как обухом по затылку саданули. Потому что когда великий государь к кому–то из холопов своих обращался на «вич» — тот или уже был князем али боярином, или вскорости им становился!.. Мысли же о том, что наследник сказал это по недомыслию или там малым годам, едва появившись, тут же пропали — не бывает детей с такими спокойными, умными и одновременно властными глазами!