Указательный палец юной руки небрежно черкнул по мягкой замше обложки.
— Как ладно–то выходит, а? И в чернильницу макать не надо. Лепота!..
— Ты хочешь, чтобы я повелел тебе обнажиться? Что у тебя там?..
Невольно зарычав от боли, когда десятник рванул его голову вверх, стольник уставился на царевича гневно–непонимающими глазами.
Почтительно поцеловав унизанную перстнями руку, первенец великого государя выпрямился и спокойно встретил испытующий взгляд отца.
Голос десятника, в котором вместо привычной ленцы прозвучала легкая настороженность, вернул его на землю. Не желая хоть как–то прерывать свою возню с мелкими, царевич очень сильно пожелал, чтобы это был всего лишь очередной любопытствующий зевака — и приглушенный бубнеж постельничего сторожа почти убедил его в этом.