В кабинете за столом сидел шкаф. По-другому описать то, что увидел, не могу. Дядя был почти с меня, хотя сидел на стуле, плечи его были шире моих, наверное, вдвое, а шея представлялась частью ствола вяза, поскольку, на взгляд, сплошь состояла из переплетающихся мышц и сухожилий. Он грустным взглядом смотрел на стопку бумаг, лежащую перед ним, и мечтал, чтобы его кто-нибудь застрелил. Я настолько глубоко это прочувствовал, что пожалел о некстати проснувшихся эмпатических способностях. Еще я ощутил, что у него безумно болит простреленное недавно колено и этот гигант может передвигаться только с помощью палочки. Видимо, его недавно спихнули на эту работу из какого-то боевого подразделения, и он еще не успел смириться со своей инвалидностью.