В двенадцать двадцать он снова вел задушевную беседу с очередным звеном своих долгих поисков. На этот раз беседа отняла гораздо больше времени – приземистый коренастый Кувалда, крепкий мужик с увесистыми кулаками и квадратной бандитской рожей, оказался крепче, чем прилизанный коридорный Серж. Кантору пришлось изрядно потрудиться, сначала, чтобы его связать, а затем – чтобы заставить говорить. Голых угроз для этого оказалось совершенно недостаточно, пришлось все-таки запачкать руки, но результат получился вполне утешительный. После первого же уха собеседник очень живо вспомнил молодую мистралийку, которую несколько часов назад унесли из отеля через черный ход. Потом он попытался начать врать, но, потеряв три пальца, стал честным, как христианский послушник, и подробно описал местонахождение особнячка монсира Гастона, в котором помещался перевалочный пункт и «склад готовой продукции». Правда, чтобы получить сведения об охране здания, пришлось содрать с него несколько полос кожи и оставить без глаза, но это было не столь существенно. Имени нанимателя Кувалда так и не назвал. Судя по тому, что от него осталось под конец, он действительно не знал.