Проезжая по приграничью, почему-то вспоминается дорога к морю и надписи на картоне, вывешенные хозяевами на заборчиках и деревьях: “мед”, “горячая кукуруза”, “жилье”, “обеды”. Вот и наше приграничье, уже частично лишенное благ цивилизации, начинает общаться с набегающим к нам братским народом, методом надписей. На покореженных заборах , стали появляться надписи “корову уже забрали”, “мяса нема”, “свитла нема”, а ближайшие к дороге деревья украшают указатели “Росия там!” (в орфографии автора надписи или дерева), “колодезь там”, или кратко “на Гуково туда”.
- Она шо, а я то думаю, шо он у тебя рожу разъел, а ни дня не работал. А у вас горе. А инвалидность по кривочлению платят нонче?
Не, мы конечно соседей любим, мы вообще ко всем с душой степной да открытой, но когда картошку в поле копают, скотину тырят, да машины експроприирують (народное), тут у народа, реально к дружбе и братству отношение поменялось. Выпить совместно, песни поорать, там, к друг дружке в гости съездить на рыбалку там или за грибами, ну морду слегка, любя, так, по-соседски после баньки набить, вот это дело дружелюбно-соседское, и приятное, а вот урон соседям наносить — это, извините, как-то не по-марксистки-ленински. Поэтому было решено: все, трындец соседу, американцу или какому, другому вредителю.
- А люды шо? Говорят шо, ну, война будет, не будет, хто власть сейчас, пенсию-то хто платить будет?
- Та мы їхние метки, вывчилы, шо они ставлять для себя, мовляв “заминировано”, «не заминировано”, “туда езжай, “сюда не езжай”. Они ж тут, зараза, месяц товклысь. Шоб їм... Усе вытолкли, падлы. Та як ци поїхали, а потим другие їхние приїхалы, мы митки поменяли на двух полях. Ото воно само й розминирувалось. Правда только на повороте, но проїхать уже можно...