Ступор. Как пожилые люди могли разминировать дорогу? — даже боюсь спрашивать. Но любопытство берет верх.
Долгое ожидание у порога, вернее посреди дороги. Даже как-то мелодично били и, даже, воодушевленно. Может, это на них так кузнечики подействовали? –не знаю.
Война поглотила и то “когда-то”, и вчерашнее “счастливое сейчас”, навязала страшное сегодня. Они случайно встретились в кафе.
Так как в селе, оставшийся возрастной порог от 60 до «еще не померла», то особо сопротивляться заехавшей банде и ее главарю, не кому. Молодежь, сбежала в город, а пенсия, уже приуныла, уж больно тяжко у нас стало.
Сейчас: с той стороны огорода у нас снайперы сидят, там у нас минное поле, там у Петровны в кабачках мина лежит. Прилетела и лежит. Ходили ругались к сепаратистам, чтобы забрали, они, гады не забирают. Так и лежит...
Я не сказала ничего, не смогла. Просто согнулись плечи, просто закат стал необычно кровавым, а ветер обжигающим и сухим. И когда мы вышли из церкви, мне вдруг показалось, что со стороны границы, словно стена, поднялась черная тень и рассыпалась по степи, обдав меня холодом, я съежилась, и нырнула в машину.