В моем детстве было принято ходить босиком, тогда еще земля вокруг не была изгажена битым стеклом, породой, окурками, пластиком, железом. Сейчас, чтобы пообщаться с землей, у меня остались лишь степи да скалы.
Мне бы ненавидеть их, мертвых душою, больных телом, слабых разумом, а я любви к ним прошу. Светить хочу! Лучом быть хочу! Ветром! Чтобы выжечь зло из души, светом наполнить, ветром степным вырвать у них мысли, душу отравляющие! Любовью быть хочу! Плачу, над каждой солью крови, рыдаю, стоя на коленях, я, Ярославна, земли своей, кричу тебе: «Дай любви, чтобы вылечить душу каждого, кто погибает от злобы своей!»
В парке чистота и красота, мусора нет. Для пущей острастки , вокруг парка таблички на деревьях –«Заминировано». Креативщики, блин.
…За выстрелом, минут через пять, крик. Грубый, холодный, даже не крик, хрип, разорванной глотки, души. Какой-то металлически остервенелый. И снова выстрелы, теперь автоматные.
Сейчас вот еще одна волна бегущих в даль, тех, кому рассказали. что из зачистит нацгвардия, так как все списки голосовавших на референдуме, уже в руках ПС.
- Отаке. А я вчора сиджу на скамейке, чую, бахкае. Та думаю, то ж у полицая (так у нас называют соседа, который работает в налоговой милиции) день рождения, салют пускають. Воны ж, как напьются, потом всегда салют пускають. Та бахкае, хай соби бахкае. А хто ж стреляе? Опьять понапывалыся?