— Стоп! — сказал я. — Ну-ка, объясни по порядку…
Я после смены поступил как нормальный парень с Левобережья: пошел и надрался с ребятами в гаражах. Мне было до такой степени уже все равно — оставалось только перекрасить цитрус. Я не был уверен, что завтра пойду на завод, и очень сомневался, что, если приду, меня пропустит медицинский контроль. Там были свои девчонки, они на многое закрывали глаза, но над ними стояло начальство, а над ним еще начальство, и когда похмельный рабочий получал травму — в полет через проходную отправлялись все причастные и с ними сколько-то непричастных. Я считаю, правильно.
Из толпы шагнул маленький слесарь Малахов. На этот раз без табуретки.
Это у дирекции была забота номер два после отчетов перед штаб-квартирой — расколоть русский стафф и держать в расколотом состоянии. Менеджменту дали понять, что у него нет национальности. То есть он сам выбирает: пиндосы могут его возвысить до себя или опустить до уровня туземца. Возвышение предполагало вкусные бонусы и общение как бы на равных. Терять бонусы и терпеть плевки в душу никто не хотел (точнее, в менеджеры брали тех, кто не захочет). Поэтому если тим-лидеры были в большинстве своем нормальные ребята, то уже мастера участков смотрели на рабочих строго как на потенциальный источник неприятностей.
Официально игра называлсь «программа лояльности молодых специалистов». Кен оказался единственным из молодых специалистов, кто в ней не участвовал. Более того — он про нее не знал! Хотя влезть в игру и распихать там всех локтями ему было раз плюнуть, с его-то способностями и выучкой.
Когда в гараж позвонила Машка Трушкина, я сначала всего лишь слегка удивился. У меня еще завтрак в животе не остыл на тот момент. Время-то было детское, едва двенадцать.